Польский режиссер рассуждает о постоянных и переменных величинах

в жизни своей, кинематографа и планеты всей

 Жизнь как смертельная болезнь

 Его называют лидером европейского интеллектуального кино. По опросам мировой прессы, Занусси входит в двадцатку наиболее значительных кинорежиссеров современности. Зрелое поколение помнит впечатление от таких его картин, как «Структура кристалла», «Квартальный отчет», «Контракт», «Год спокойного солнца». У молодых киноманов имя Занусси ассоциируется прежде всего (помимо названия фирмы бытовой техники, основатель которой, кстати, состоит с режиссером в родстве) – с работой, которая получила Гран при Московского международного фестиваля, «Жизнь как смертельная болезнь, передающаяся половым путем». Многие его картины увенчаны лаврами: Венецианского, Берлинского, Каннского и других крупных фестивалей. Фильмы Занусси разные, но все они рассчитаны на зрительское удовольствие не простейшего свойства. «No action» вроде не современно. Однако в любой современности отыскивается порядочный слой зрителей любого, в том числе и самого свежего возраста, воспринимающий кино не только глазами. Дом кино, где проходила Неделя, был полон.

Кшиштоф Занусси признался, что гениальное название своего фильма – «Жизнь как смертельная болезнь, передающаяся половым путем», — придумал не он, а неизвестный любитель граффити. «В искусстве существуют только две темы, любовь и смерть»,  говорит режиссер. «Сейчас период дикого ускорения, огромные перемены в технологиях, информатике, генетике. Самое интересное – понять, что остается неизменным. Как будут выглядеть любовь, десять заповедей в новом обществе? Может быть, если человеку не достает желания жить, решение проблемы в таблетке всего лишь прозак? Или нет?» В последнее время режиссера особенно волнует вторая из «вечных тем». В 1997 году Занусси написал книгу «Пора умирать», фильм 2000 года посвящен человеку, узнавшему, что скоро умрет, и сумевшему примириться с неизбежностью смерти. Лев Толстой писал, что мысль о смерти, раз посетив человека, уже не оставляет его. В принципе главное, что дает любая вера, это представление о смерти, основное различие религий именно в этом. Философское спокойствие в лицезрении конца жизни Занусси дают его католические убеждения. На протяжении последних лет он является советником Папы Римского по вопросам культуры.

Впрочем, не смотря на серьезность поднимаемых им тем, в общении пан Кшиштоф остается веселым, парадоксальным, с удовольствием заявляющим свое особое мнение, умеющим не только «вещать», но и развлекать журналистов байками.

 Жизнь как постоянная борьба

 — Жизнь – это постоянная борьба за то, чтобы прорваться к зрителю. Но не любому и не любым образом. Сейчас я «борюсь» за новый фильм. Производство совместное с Россией, что впервые в моей кинопрактике, «Персона нон грата» с Никитой Михалковым в одной из главных ролей. История про дипломатов и про любовь. К вам приехал из Москвы, где внимательно изучил кабинеты МИДа – для съемок фильма понадобится. В Екатеринбурге я впервые, хотя бывал в Новосибирске, Хабаровске, даже Ханты-Мансийске. У поляков всегда есть кто-то, сосланный в Сибирь (считалось так: самые смелые – в Сибири). У меня – дед. Уже свободным человеком он пешком возвращался домой, шел вдоль рельсов железной дороги; значит, был и здесь.

Я приехал на Урал с двумя чемоданами: в одном кассеты, в другом смокинг. У этого смокинга есть своя история. Как-то раздается звонок из офиса президента страны: «Не может ли господин Занусси принять участие в ужине, который президент дает в честь визита японского императора?» Секретарша смотрит мой график и говорит: «Нет, не может, он не успеет прилететь из Испании». Через время новый звонок, не мог бы господин Занусси перенести визит, чтобы все-таки успеть. Моя помощница спрашивает, что, режиссер Занусси столь любим японским императором? Да нет, отвечают ей, он его, может, и не знает, но сейчас лето, и большинство людей, у которых есть смокинги, разъехались, некем заполнить зал. Тогда я, конечно, отменил свой полет: если я должен быть национальным статистом, я им должен быть. Я делаю фильмы на налоги, надо выполнять «свой гражданский долг». Хотя очень хотелось посоветовать обратиться к симфоническому оркестру, там много смокингов…

Прежде в России мне доводилось снимать документальный фильм и ставить спектакль – во МХАТе, 13 лет назад. Именно с помощью театра я вхожу в менталитет другой страны. В кино я колонизатор: приезжаю со своими людьми, живу в обособленном «лагере» с утра и до утра. Театр – иное. Актеры – это такие звери, что к ним на коленях подходить опасно. Как ко льву: он царь природы, но по нашему отношению не должен об этом догадываться. Актеров надо понять, вслушаться в их язык. В этом процессе я четко ощущаю национальную разницу.

В моем большом доме гостит до шестисот человек в год. Люди из России – очень деликатные. Когда я разговариваю по телефону, они выходят, прикрыв дверь. На моем «языке» это почти оскорбительно, как будто меня подозревают в тайных связях, с мафиози я, что ли, общаюсь. У нас разный «код», на россиянах сказывается много лет жизни под прессом. Я себя славянином не считаю. Разве форма костей имеет большее значение, чем характер мышления, дух? Польский менталитет можно обозначить так: мы на всех смотрим и пробуем быть, как они, выбирая наиболее подходящее. В польской культуре сильны латинские корни. Мы приняли римские принципы мышления, Россия – византийские. Другое дело, что сегодня мы видим: эти традиции друг друга дополняют. Те 12-14 лет, что прошли после освобождения, помогли почувствовать, где настоящие ценности в нашем соседстве с Россией. Лично меня безусловно радует, что моя «борьба за зрителя» в вашей стране достаточно успешна.

 Жизнь как всеобщий бизнес

 Кшиштоф Занусси был выездным даже в невыездные годы. Он быстрее прочих польских деятелей культуры перешел на капиталистические рельсы и занимается продюсированием собственных, и не только, картин. Хотя в выборе «режиссер» или «продюсер» предпочитает первое занятие. Ученикам он объясняет: талант нужно продавать так же, как и капусту, «продавать себя, не продавая душу».

— Пан Кшиштоф, каковы, если не секрет, источники финансирования ваших картин?

— Еще в коммунистические времена я был председателем творческого объединения и имел возможность инициативы. Польский кинематограф всегда был оппозиционным, диссидентским, партийных режиссеров в приличных домах не принимали. Когда система рухнула, кино естественным образом оказалось в новом демократическом крыле. Творческий союз мы быстро реорганизовали в «Production hose», начали работать «по-капиталистически», например, осуществляем обслуживание иностранных съемочных групп, это приносит определенный доход. Деньги нам дает и государство. Параллельно можно обратиться к общественному телевидению, оно по закону должно финансово поддерживать кино, но имеет право выбора. Другой источник средств – международные фонды. Я являюсь одним из создателей фонда «Союз Европы», в котором, к сожалению, не участвует Россия. Если картина снимается минимум тремя европейскими странами, 20% ее бюджета оплачивается фондом. Лично я как продюсер немало хожу и по банкам, но результат нечасто бывает положительным. Конечно, самый успешный вариант – найти сопродюсера, который даст деньги на еще не снятую картину.

— Вы считаетесь одним из самых успешных польских режиссеров. Вы с этим согласны?

— Мой великий коммерческий успех – это маленькая картина, которую я снял за 50 тысяч долларов, а продалась она за 150 тысяч. Это редкая удача и почти единственная. На польском кинонебосклоне несколько лент принесли большие деньги. Картину «Огнем и мечом» Ежи Гофмана посмотрели 8 миллионов человек, для такой страны, как Польша, это колоссально. Анджей Вайда снял недавно два фильма на базе книг школьной программы, и они окупились. По-настоящему же успешным может быть такая картина, которая хорошо продается не только в своей стране. Даже Голливуд половину прибылей получает не с внутреннего, а внешнего рынка. Среди советских самый «коммерческий» режиссер, как ни странно, Андрей Тарковский. Сейчас неплохо продаются работы Никиты Михалкова и Александра Сокурова.

— В советское время, кое вы неоднократно помянули, кино являлось важнейшей статьей дохода. Считаете ли вы производство художественных фильмов выгодным бизнесом в наших странах сегодня?

— Я бы не советовал вкладывать деньги в кино, также, как и в науку. Обе эти сферы – зоны высокого риска. Успех в среднем выпадает на одну картину из десяти, такова ситуация и в Голливуде, но там они берут валом и удачей единиц. Беспроигрышно можно вкладывать деньги лишь в порнографию.

— Ой, вы распугаете всех потенциальных инвесторов. У нас появились первые «смельчаки».

— Я тоже вижу, что в России появились и инвесторы в кино, и настоящие продюсеры, которым интересна в том числе и творческая часть этого дела. Сейчас рождается свободное русское кино. Старый кинематограф, кажется, умер. С другой стороны, публике начинает приедаться американская продукция. И неожиданно оказывается, что людям нужен Достоевский, они бегут к телевизору смотреть «Идиот». (Кстати, я видел многих исполнителей роли князя Мышкина, в том числе Жерара Филиппа; Евгений Миронов – лучший). Среди современных деятелей российского кино я выделяю Андрея Кончаловского, Чухрая-младшего, Павку. С огромным удовольствием посмотрел «Возвращение» Андрея Звягинцева: из таких тонкостей сделан фильм, как будто автор ни боевиков, ни сериалов не видел. Потенциал огромен.

Жизнь как жанр

 На вопрос, как Кшиштоф Занусси может обозначить жанр собственной жизни, опытный жанровик ответил так:

— Единообразия нет. И «хорор» бывает, и психологическая трагедия. Комедия – постоянно. Иногда и боевик: я из довоенного поколения, в меня стреляли. Но самый «мой» жанр, это «трэвл», путешествие. Моя жизнь – это длинное путешествие и постоянный маскарад. Я несколько раз обогнул земной шар, видел великое множество людей, оказывался в неожиданных ситуациях и ролях. Наслаждался и переживал, думал и не забывал бороться. Пытался совместить несовместимое, сделал несколько выводов. Например, как можно получать удовольствие от еды и не толстеть? Есть немного, но самое вкусное. Также и в искусстве. Я не советую много читать, много смотреть – вредит глазам. Просто выбирайте лучшее.

Опубликовано в журнале «Эксперт-Урал»