…Тупое сонное самодовольное чиновничество. Городничий среди этой толпы – и умный, и энергичный, и разносторонний, и харизматичный. Он – центровой. Каждый представитель галереи чиновников – как типажный портрет определенного качества. Городничий же многогранен. И потому каких только городничих мы не встречали на российской сцене: сколько городов, сколько театров, сколько постановок – столько и образов городничих, наверное.

Спектакль «Ревизор» в театре «Старый дом». Театр считается студенческим, существует при Уральском федеральном университете, но реально студенческим его назвать сложно: большинство участников были школярами энное количество лет назад. Это ни плохо ни хорошо, просто констатация. Каждый год объявляется новый прием; начинающие артисты встраиваются в коллектив многоопытных, учатся, осваиваются, подобно тому как происходит бархатная смена поколений в театрах профессиональных. В коллективе есть актеры с солидным творческим стажем: Александр Лекер – 34 года, Андрей Ким – 31 год, Леонид Заболовский – 24 года, а есть первогодки. Репертуар «Старого дома» формируется в основном из классики. Последние премьеры свидетельствуют о повышенном градусе интереса к Николаю Васильевичу Гоголю: «Женитьба», «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» и, наконец, «Ревизор».

Перед нами давние знакомые: судья Ляпкин-Тяпкин, попечитель богоугодных заведений Земляника, смотритель училищ, почтмейстер, колоритная помещичья пара Добчинский и Бобчинский. В центре, конечно, Антон Антонович Сквозник-Дмухановский; артист Андрей Ким голосом, энергетикой образа держит внимание зала на своей персоне.

Первые сцены, как известно, во многом определяют весь ход спектакля. Они задают тон, стилистику, производят первичную ролевую расстановку, здесь и сюжет стартует, и герои свои места «столбят», и контакт со зрителем завязывается – или не завязывается. С первых сцен «Ревизора» мы понимаем, что пришли в театр, где господствует неспешная манера изложения, где важны подробности и детали, где указаниям драматурга следуют непреложно и неизменно. Вот они все, действующие лица, на одной прямой, заполнили собой ряд стульев: попечители, смотрители, градоначальник. Лица бездвижны, голоса ровны. Только пристав и квартальные бегают (между прочим, по залу), сапогами стучат, да городничий расходится-растекается, провоцирует, улещает, змей-искуситель. Все тщательно проговорено, рассказано, ждем явления Хлестакова. И потихоньку погружаемся в скуку. Нет динамики, нет новизны, действие стоит. Первая сцена статична, не энергична, не хватает комизма. Чтобы встряхнуть зал, вернуть внимание к происходящему, потребуются дополнительные усилия актеров. Эх, чуть-чуть бы ускорить развитие событий, повысить темп, побольше напора на нас, зрителей, мы были бы не против!

Постепенно артисты разыгрываются, зрители оживляются. Режиссер без отступлений ведет линию на верность драматургу и традиционному русскому театру с продуманными паузами, выверенными актерскими реакциями, отсутствием купюр как в тексте, так и в сценической подаче. Гоголь сохранен, похоже, дословно. Художественный руководитель «Старого дома» и постановщик Николай Стуликов, конечно, прав: слово Гоголя ценно само по себе, а сокращать его – все равно что разбрасываться богатством, «национальным достоянием».

Актерский уровень непрофессионального театра очень разный (да и профессионального, скажем прямо, тоже). Если следовать неписаному правилу брать к поставке пьесы лишь при наличии подходящих артистов на главные роли (не ставить «Гамлета», если в труппе нет Гамлета, и т.д.), то «Ревизор» труппе «СтД» вполне по силам. Спектакль убедил в том, что здесь есть и свой Городничий, не списавший образ ни с одного из известных типажей, и свой Хлестаков, тоже достаточно самобытный, при этом оба ни в чем не противоречат «версии автора». Андрей Ким делает своего героя отнюдь не примитивным солдафоном, он хитер, изворотлив, преуспел в интригах, пройдоха этакий. Григорий Ким упоенно изображает – просто балбеса. В нем нет навязчивой демонстрации этого качества, и потому выглядит оно чрезвычайно естественно и как-то очень, ну очень узнаваемо. Спектакль держится прежде всего на артистах. Спокойно-убедительна пара мама-дочка; запоминаются фигуры почтмейстера, помещика Добчинского.

В итоге режиссер и артисты победили – потому что убедили: в своем подходе к известному материалу, в сознательно выбранной стилистике. Можно по-разному относиться к театру, где в извечном споре между драматургом и режиссером первенство добровольно со стороны постановщика отдано автору (это в эпоху-то торжества режиссерского театра!). Но если уж ты окунулся в эту стихию, принимай ее правила. И артистам удается подключить зрителей к происходящему действию, ввести их в созданную атмосферу, погрузить в определенную сценическую эстетику.

Возможно, спектаклю не хватает режиссерских придумок. Пространство сцены используется не полностью, хоть и осуществляется «захват зала». Время расходуется не всегда экономно. Тем не менее, в продолжение спектакля перестаешь замечать шероховатости и недоработки, они больше не тормозят восприятие, и ты заинтересованно следишь за героями, ловишь себя на непрошенном сочувствии однозначно отрицательным персонажам (значит, живые!). Ты понимаешь: все здесь искренне, по-настоящему. И возникает чувство благодарности за прозрачно, точно донесенное до зрителя Слово Гоголя.