Браво-2010

Понедельник, 08 Окт 2012, 16:58 | Рубрика: Театр

Уроки «Браво!»: классику нужно ставить так, как будто это новая драма; для детей – как для взрослых, только лучше; областные театры тоже достойны признания

Уже после церемонии закрытия «Браво!» человек, не очень близкий театру, спросил: «Фестиваль проводится в 30-й раз, наверное, он угасает?» Он был кардинально неправ. Конечно, фестиваль меняется. В нем нет пышности трехлетней давности (по экономическим и психологическим причинам). Зато пространство его расширилось благодаря off-программе, подготовленной Союзом театральных деятелей: «хулиgan»-ские театральные проекты, участие любительских коллективов, ежевечерние актерские клубы.

Если сравнить нынешний фестиваль с прошлым и позапрошлым содержательно, то он в жирном плюсе. Тогда бросалось в глаза отсутствие «среднего звена»: спектакли были либо очень сильные, либо откровенно слабые. Сейчас же большинство представленного на областной смотр могло претендовать на общероссийский показ: высокий в целом уровень постановок. Из 99 спектаклей, произведенных в театрах Свердловской области за 2009 год, критики отобрали 17, но достойного «Браво!» было больше. Фестивальная афиша не выглядела, как раньше, лоскутно-мозаичной, разрозненной, в ней обозначились тренды, считываемые даже невооруженным профессиональными знаниями глазом. О двух проблемах-тенденциях состоялся разговор специалистов за круглым столом; я выделю еще одну.

 Игра в классики

Уж сколько раз твердили миру… Уж сколько раз звучал вопрос о взаимоотношениях классики и современности. Странно, но в «годовом отчете» области, претендующей на статус российского центра современной драматургии, почти не было собственно современных пьес (всего три, и то зарубежного происхождения). Зато классика имела четкую временную ориентацию. Такой «Вишневый сад», как в Коляда-театре, такие «Мертвые души», как в Театре музыкальной комедии, могли появиться только в XXI веке.

…Водка. Шали. Вареные яйца. Валенки. Нательные кресты. Бодрые народные песни. Всё это символы «русскости», лубочной и приторной, псевдоприроду которой обнажает не терпящий фальши Николай Коляда. Идея спектакля соотносится с тем главным, о чем он говорит постоянно. Не-настоящесть. Будь то устаревшее-одряхлевшее, выжившее из времени раневское Прошлое, будь то примитивно-мужицкое, топорно-деревянное лопахинское или высокословесное, но пустое-опошленное трофимовское Будущее. А настоящее? Нет его. Лишь намеки: «березовый мир» угольком рисуют герои на брючинах, юбчинах, балясинах; женщины в бане снимают внешнюю шелуху, остаются неприкрытые. Вот-вот прорвется истинное, но нет, не случается. Сакральные фразы «В человеке все должно быть прекрасно», «По капле выдавливать из себя раба», «В Москву, в Москву!» — звучат как невнятный пьяный бред. Никто друг друга не слушает и не слышит. Россия идет ко дну – как Титаник, на верхних палубах которого пляшут, в то время как нижние уже в воде. Открывается шкаф, «дорогой многоуважаемый шкаф» — из него льется море одноразовых стаканчиков как символ имитации, пустопорожности, миражности. Люди боятся жить, любить, остаться наедине с собой, потому что боятся, что себя истинного – и нет вовсе. Кажется, что и артисты заражены силой идеи и боятся – играть. Да и сам режиссер подпадает порой под власть созданного им же мира копий без оригиналов, оберток без содержимого…

«Присутствие Коляды» в спектакле максимально, концентрация формальных приемов высока до излишества. Думаю, не случайно не «Вишневый сад», а другая постановка Николая Владимировича была признана на фестивале лучшей – «Трамвай «Желание» по Теннесси Уильямсу. Здесь появились свежие интонации при сохранении узнаваемого режиссерского стиля, менее навязчивая, содержательно прозрачная образность.

Член жюри фестиваля литературовед, профессор университета Колорадо, США, Марк Липовецкий (когда-то он учился в Уральском госуниверситете), анализируя явление новой драмы, обнаружил парадокс. На базе этого процесса, стартовавшего в конце 90-х, сложилась целостная эстетика, которая теперь переносится на «старую драму». А вот на современном материале новый театральный язык начинает буксовать, сковывает его: минус на минус не дают плюс. Современную пьесу желательно ставить как классическую, спокойно, узнаваемо. «Классика же не страдает от того, что с ней обходятся непочтительно, а только выигрывает. И наоборот, когда берет верх желание соскользнуть в протоптанную сотнями интерпретаций колею – возникает отторжение, исчезает контакт».

Лично мне кажется, что спор о классике и современности пора закончить, сколько можно? Революция в театральной сфере уже произошла. Где-то она носила бархатный характер, где-то проходила в виде военных действий между старым и новым сценическим языком. Победа нового исторически неизбежна. Как исторически неизбежно присутствие Шекспира, Чехова, Гоголя в современном мире. Судя по нашему фестивалю, революция завершилась победой классики в новом формате.

Впрочем, не будем забывать о том, что огромная часть театральных зрителей тяготеет к узнаваемому, а к новшествам относится с опаской и неодобрением. Массовый российский зритель качественно отличается от американского и европейского, требующего, чтобы его удивляли и шокировали. На то, чтобы удовлетворить разные вкусы, у нас и существуют залы малые (искусство для немногих) и залы большие (культура в массы), наше доброе историческое наследие (я без иронии). Мир становится ошоувленным. Зрелище торжествует. Кому-то это нравится, кому-то нет. Свердловский театр музыкальной комедии не спорит с трендом времени, а выступает в его духе, создавая вещи абсолютно новаторские и тем не менее вызывающие восторг у широкой публики, такие как мюзикл «Мертвые души».

 

Браво 2010

мертвые души

…Захват живых зрительских душ происходит с первых звуков, первого взгляда на сцену. Мощный прессинг музыки (композитор Александр Пантыкин), внушительные декорации, благодаря которым Россия предстает не как степной простор, а как тоннель или коридор коммуналки, красавец Чичиков в нарядном сюртуке и в джинсах. Ощущение хаоса – но четко организованного. Коктейль из произведений Гоголя: «Мертвые души», «Ревизор», «Игроки», «Сорочинская ярмарка», — но выполненный строго по рецептуре (режиссер Кирилл Стрежнев). Представьте, каково это: вытянуть по сюжету из каждого гоголевского шедевра и создать свой. Наполнить новыми ритмами и новыми смыслами. Игра в шашки как способ выйти в дамки. Мертвые души как самые чистые и нежные: они без тела, значит без суеты и маяты, а живые изломаны и перекорежены. История Чичикова: обман обманщика. Полифоническое полотно спектакля так же просторно и самотканно, как и сюжетное, неявные классические и народные цитаты соединены виртуозно. Музыкальные и поэтические шутки, тонко-грубоватые, переиначенная фраза «редкая лошадь долетит до середины Днепра» уже ушла в народ. Ирония перерастает в пародию: «Над кем смеетесь? Над собой смеетесь!»…

 

из мюзикла "Мертвые души"

Детские игры

В последнее время с высоких трибун много говорят о важности театра для детей. Александр Калягин, председатель Союза театральных деятелей России, подчеркивал данную тему в выступлении на Всероссийском театральном форуме. Известный теоретик и практик театрального менеджмента Геннадий Дадамян уделил особое внимание детскому театру во время последнего визита на Урал. Нередко бывает, что программные заявления театральных «начальников» и реальная сценическая практика расходятся. Не в этом случае. Театры прекрасно осознают, что дети – значимая составляющая зрительного зала сегодня, и от них зависит, не угаснет ли интерес к театру завтра.

На детской афише фестиваля («детское место») можно вырасти не по дням, а по часам. Начнем с ползункового возраста. Екатеринбургский театр кукол не боится самых маленьких зрителей и создает для них «Сказки небесной коровы». Спектакль как ожившее небо: облака, превращающиеся в зверей, одушевленный дождик. В нем нет сюжета, но есть настроение, легкая загадочность и общая бело-пушистость. Подросших зрителей приглашает нижнетагильский театр кукол на спектакль-варьете «Сны о Париже». Теперь настал возраст переживать за потерянных мамой и заколдованных злыми силами детей в сказке Шварца «Два клена», поставленной Серовским театром драмы. Для подростков (редкий театральный адресат) – «Оскар» от Ирбитского драматического. И, наконец, спектакль для семейного просмотра екатеринбургского ТЮЗа «У ковчега в восемь».

В ТЮзе давно и успешно опробован принцип подобности. Спектакли, в которых действуют животные, оказываются, конечно, про людей. В новой постановке «У ковчега, в 8» компания пингвинов воспринимается как минимальная социальная группа. В ней присутствует «актив» и «пассив», личность и толпа, есть натуры открытые, настроенные на приятие мира – «человек верующий», и обязательный отступник – «человек сомневающийся». Спектакль живо и увлекательно рассказывает о серьезном: этакая ненавязчивая философская притча. Опасения, что для юных зрителей тема потопа и спасения, всеобщности и всемогущества Бога могут оказаться сложными – неоправданны. Дети ближе к источнику мудрости, чем взрослые, с годами от него удаляющиеся.

 

У ковчега в 8

На фестивале за круглым столом была поднята тема (тоже из вечных) о сценическом языке для маленьких зрителей. Критик из Санкт-Петербурга директор Национальной премии и фестиваля театрального искусства для детей «Арлекин» Марина Корнакова призывала постановщиков не подсовывать детям иллюзорный мир: и внутри сказочного сюжета добро и зло может существовать в сложных, объемных измерениях.

 Игра на чужом поле

Особенность нынешнего фестиваля – повышенное содержание спектаклей театров из области. Даже учитывая, что серовцы, каменцы, ирбитчане играли не на своих сценах, а это сказывается на результате так же, как и в спорте, — они показали достойный уровень. И привлекли внимание к нескольким проблемам.

При всем уважении к критикам, чьи души болят за новые формы, скажу, что ощущение «слишком далеки они от народа» витало над круглыми столами. Предпочитался экскурс в зарубежные дали: Францию, Данию, взгляд редко опускался на родные просторы. А народ – давайте только без доморощенного столичного снобизма – он за пределами «екатеринбургского садового кольца». Понятие «массовость» пора перестать воспринимать как ругательство. И признать, наконец, что «чистого искусства» не существует, оно всегда живет в конкретных социальных, временных, ментальных условиях. Провинциальный же контекст таков: во многих территориях театры играют роль «градообразующих предприятий». Когда умерли заводы, выжили театры и остались едва ли не единственными очагами – нет, не просто культуры, а жизни, которая не равна выживанию.

Когда я смотрела «Эшелон» Серовского театра драмы в постановке Юлии Батуриной, вспоминала ее же прошлогоднего «Брата Чичикова». Там присутствовали формальные изыски, новые смыслы и прочее в том же духе. Но дома спектакль не был принят публикой. Зато «Эшелон» по пьесе Михаила Рощина, проникновенный, искренний (но без экспериментов!) собирает полные залы.

На фестивале областные театры ждали обсуждения и оценки – а их опять не заметили. Возможно, настал момент, когда «Браво!» требуется принципиальный пересмотр номинаций. Бесспорно, что «Мертвые души» — лидер, и рекордное число статуэток «Браво!» за один сезон абсолютно заслужено. Но, если быть честными, театр музыкальной комедии давно соревнуется сам с собой. Конкуренция среди театров кукол также минимальна, зато в драматической сфере – перебор соискателей. Организаторы конкурса оставили лакуну, благодаря которой жюри имеет возможность учреждать собственные премии. Но «спецноминация» звучит все-таки иначе, чем «официальная» номинация. Сложно сравнивать музкомедию и Коляда-театр, где впору говорить о «конвейере шедевров», с провинциальными сценами. Тем не менее, они тоже имеют право на понимание и признание. А для жизни театра как такового сохранение и поддержание старых площадок так же важно, как и освоение новых территорий.

Пьедестал почета

Назовем победителей. Драматический театр. «Трамвай «Желание» (Коляда-театр: лучший спектакль, лучший постановщик (Николай Коляда), лучшая роль (Ирина Ермолова). «Ханума» (Екатеринбургский академический театр драмы): лучшие роли второго плана (Галина Умпелева, Андрей Кылосов). Музыкальный театр. «Мертвые души» (Свердловский академический театр музыкальной комедии): лучший спектакль, лучший постановщик (Кирилл Стрежнев), лучший художник (Сергей Александров), лучшая мужская роль (Евгений Зайцев), лучшая роль второго плана (Владимир Алексеев). «Свадьба Фигаро» (Екатеринбургский государственный театр оперы и балета): лучшая женская роль (Надежда Бабинцева). Театр кукол. «Сказки небесной коровы» (Екатеринбургский театр кукол): лучший спектакль. Театр для детей. «У ковчега в восемь» (Екатеринбургский ТЮЗ): лучший спектакль, лучшая роль (Дарья Михайлова).

Добавить в Одноклассники Добавить в Twitter

Ваш отзыв

Вы должны войти, чтобы оставлять комментарии.