11 декабря в галерее «Татьянин день» состоится презентация шикарного альбома картин известного уральского художника Юрия Филоненко. В книге опубликована моя статья, посвященная художнику. Альбом получился замечательный, он широко представляет творчество Филоненко, 250 (!) работ, он сам прекрасно оформлен. Я была хорошо знакома с Юрием Николаевичем по совместной работе в журнале «Эксперт-Урал», период начала журнала: было весело, иногда пьяно, очень творчески, и запомнилось надолго!

Свобода в жестких рамках

 Художник Юрий Филоненко: «Рисовать надо руками, смотреть глазами, думать – головой.

Других органов для творчества природа не предусмотрела»

 Издалека. Недавно побывала на лекции о современном искусстве. Вообще-то это был моноспектакль «Казус Послера» в исполнении талантливого артиста Александра Фукалова с «эффектом погружения». Художник Послер, творчество которого изучает лектор, прославился тем, что пишет картины «после»: после ухода из комнаты Джоконды, после окончания Завтрака на траве. Критики придумывают названия его стилю: ваккуизм, живопись отсутствия. Национальные музеи и частные коллекционеры бьются за обладание его заключительным шедевром «После всего», то есть за пустоту. В спектакле доведена до абсурда одна из тенденций современного искусства – выдавать иллюзию за подлинность, а эстетику подменять концептом.

Вблизи. В ноябре-декабре в Екатеринбургском музее изобразительного искусства демонстрировалась выставка известного уральского живописца и графика Юрия Филоненко. Он тоже прослыл мастером не-реальности или, правильнее, иной реальности. Есть художники, которые что видят, то рисуют. Есть художники, которые рисуют то, что не видно. Но оно существует: мечты; представления; ощущения; желания. «Разговор души и тела» (1993), «Спасти себя от себя» (1985), «Не хочу вам оставить печали» (1989). Юрий Филоненко запечатлевает то, что запечатлеть, казалось бы, нельзя в силу нематериальности. В «Марионетках» (1987) из пространства проступают то ли люди, то ли куклы, то ли ангелы, то ли фантомы. Образы выходят из глубины холста как из сферы фантазий и обретают телесность, ведь мы живем в мире, где все имеет форму. Тела перетекают друг в друга, они не конечны, не замкнуты, и когда они перемещаются, пространство хранит отпечаток их недавнего присутствия. Рисуя условные вещи и процессы, художник Филоненко остается достоверным и подлинным.

В 80-е годы случалось, что худсоветы его работы «советовали отклонить». В 90-е он сделался востребованным, ко времени пришлась врожденная неортодоксальность. В 2000-е стало ясно, что он уже классик. Самобытный художник с материальным видением «сквозь» плотное. Притчевость в его работах сочетается с интонацией бытового анекдота. Поэтому на выставках Филоненко всегда философично-весело. Чего стоят, например, названия его картин: «Два диалектика: Брусиловский и петух», «Целует ногу, которую хочется укусить». Не случайно и название экспозиции – «Солнечный дождь».

Время рисовать камни

Мы встретились с художником в мастерской и сразу заговорили о современном искусстве и его «казусах».

— Юрий, есть мнение, что изобразительное искусство находится в ситуации безвременья: новое не рождается, лишь перетасовывается старое. Было время «разбрасывать камни», свержения стереотипов; затем наступил период «собирания камней», утверждения традиций. А сейчас?

— Сегодня так много разного: может быть, время «перемешивать камни»? Расскажу анекдот, говорят, это было на самом деле. В первой половине прошлого столетия работал художник Константин Юон. Когда он учился в академии, по заданию нарисовал жанровую сцену. А заодно – веник в углу, и картину поставил так, что она идеально вписалась в интерьер. Преподаватель удивился, что в аудитории делает веник. Этот случай доказывает, что живопись может полностью воссоздавать реальность, как фотография. Сейчас такая правдоподобность мало кого привлекает: хочется не просто воссоздать, но и свое придумать.

— В фаворе сегодня поза, экшн, актуальное искусство, когда художественным событием становится действие…

— Ты про перфомансы и инсталляции? В них, конечно, присутствуют составляющие искусства: идея и ее воплощение. Но они не фиксируются, это искусство мгновения. Инсталляцию не повторить, в другом пространстве будет другое произведение. До сих пор продолжительность существования считалась одним из критериев для творческого продукта, и вроде бы этого никто не отменял. Взять ту же картину: важно не только что и как на ней изображено, но и качество холста, красок, чтобы лет через 20 она не «поплыла», не изменила форму, а значит и содержание.

— Ряд современных художников вообще не пишут картины, тем не менее, их признают художниками: Олег Кулик с его акциями, бывший наш земляк, ныне москвич Александр Шабуров.

— Не знаю, что сейчас Шабуров делает, в Москве легко затеряться. Помню, как он кал демонстрировал и объявлял это искусством. Мне такого не понять. Но его право: каждый выражается, как хочет и как может. Наверное, это не плохо. Не знаю.

— Юрий, вы больше десяти лет преподаете в архитектурно-художественной академии, много общаетесь с молодежью. Куда мы движемся в смысле художественных предпочтений?

— Студенты у меня в мастерской, действительно, постоянно клубятся, в последнее время это основной круг общения. Есть очень способные ребята, но чтобы проявить себя, надо не языком болтать, а что-то ручками сделать. А они все норовят в компьютер влезть.

— Возможно, именно за компьютерной графикой будущее?

— Сомневаюсь. Господин «Виндоуз», он один на всех, всем пользователям дает одинаковый набор шаблонов, поэтому компьютерная графика безлика. Многие любят работать в фотошопе: просто и получается красиво. Но это ложная красота, потому что без индивидуальности. Рисовать же надо так, чтобы было не похоже ни на кого, только на тебя, а это получается, если ты образы и формы из себя достаешь. Когда студенты произносят сакраментальную фразу-оправдание художника: «Я так вижу», я отвечаю: «Ты не можешь так видеть. Ты учился в другой школе, ты смотрел на другие пейзажи, чем тот, кто элементы для фотошопа разработал». Компьютер дает лишь инструментарий. Экран – это тот же холст. А рисовать все равно надо руками, смотреть глазами, думать – головой. Других органов для этого природа не предусмотрела.

Мастер книги и Книга мастера

— Как художник вы начинали с графики, живопись пришла позже; когда?

— Да я тебе уже рассказывал: когда ушел из Среднеуральского книжного издательства, где работал художественным редактором. Надо было чем-то заняться, вот и занялся живописью. Кстати, иллюстрировать тоже стал больше, редакторская деятельность много сил и времени забирала. Для творчества требуется свободное пространство. Посыпались заказы: из Москвы, из Челябинска, из Владивостока. Наше издательство в то время являлось одним из самых крупных в стране, контакты были налажены.

— Литература и изобразительное искусство, книга и картина для вас существуют в тесной связке?

— В очень тесной. Даже живописные темы часто бывают навеяны книгами. Убираю намеки на словесный ряд, чтобы избежать литературщины. Понимаешь, от книги надо во время освободиться. Писателям я говорил: вы свою работу сделали, отойдите, дайте мне сделать свою. Мне не важно, что вы написали, мне важно, что я у вас вычитал.

— Иллюстрация по определению не может быть свободна от литературного произведения. В самой ее природе заложены некие рамки. Не мешает ли это пресловутой свободе творчества?

— Рамки свободе не мешают. Рамки свободе помогают: они помогают структурировать творческий хаос. Свобода не должна быть безграничной. В нашем мире все имеет свои пределы. Форма – это всегда некое ограничение пространства. Мастерство в том, чтобы свободно и полноценно высказаться в четко заданном пространстве: страницы; холста; статьи.

Я в своей жизни поработал в нескольких журналах. Принцип их оформления тот же, что и книг, но приходится прочитывать больше разных текстов. Обычно делаю для себя небольшое эссе по каждой статье с выделением главного в содержании, того, что зацепило и просится быть отраженным в видеоряде. Журнальная деятельность интересна сочетанием постоянства и обновления, узнаваемого стиля и новизны. Все время нужно придумывать что-то свеженькое, но при этом придерживаться некоего шаблона, стандарта. Идеальный пример – журнал «Нейшнл географик», 50 лет существует в едином формате, но никому не надоел!

— Бытует легенда о том, что когда ваши самостоятельные работы вызывали сопротивление худ.властей, вы объявляли их иллюстрациями к книгам. Известный в российской художественной реальности ход. Пушкин одно из своих произведений выдавал за перевод несуществующего итальянского стихотворения.

— Всякое бывало… Книжные, религиозные сюжеты могут служить неким щитом – либо каналом связи со зрителями. Библейские темы я почти не использовал, но, например, когда писал Себастьяна, он у меня был не святой, а обычный человек, у которого есть мать, дети и даже тень. Известные сюжеты – своеобразная форма «договора» между художником и обществом, по которому он получает возможность высказать то, что ему необходимо.

Воно то мабуть так…

— Юрий, о вас говорят, с одной стороны, как об очень придирчивом редакторе, с другой стороны, всепонимающем. «Правду-матку», мол, режет, да не со зла…

— Считаю себя жестким, но добрым. Когда я приехал после окончания института в Свердловск, ощущал себя чужаком. Другая культура, другие взгляды. «Это тебе не Западная Украина», — ядовито приговаривали коллеги. Ну и я в ответ: «Да, у меня буржуазное искусство, а у вас – совковое». Правда, тогда это слово еще не было ругательством. Но знаешь, Марина, на самом деле я ни на кого не обижался. Не всем нравился я, мои работы – но ведь и мне не все нравились!

— Тем не менее, на сегодня вы один из самых титулованных уральских художников. Мало у кого еще столько всевозможных грамот, золотых-серебряных медалей «Искусство книги», лауреатских званий. Насколько важно общественное признание?

— Да ерунда это полная! Есть люди тщеславные, им это важно, мне – нет. Честно говорю, не рисуюсь: грамоты использовал как обои, обклеил ими туалет на даче. Одна книга получилась лучше, другая хуже, эта работа удалась, та – не очень: все это мое личное дело, никак не общественное.

— А что важно вам?

— Сам процесс. Когда из ничего получается что-то. Ведь с картиной не один день общаешься, иногда и год уходит, возвращаешься к ней, подправляешь. Только когда понимаю, что я тут уже лишний, тогда она готова к самостоятельной жизни: хоть на выставку, хоть в другие руки. Важны друзья. Витя Волович, Миша Брусиловский. Встречаемся не очень часто, стараемся друг другу не надоедать, так, иногда посидим за рюмочкой, поговорим про те же «казусы» современного искусства.

Важно утром просыпаться и видеть: вроде день обычный, все как всегда, и в то же время каждый день новый. Круговерть и повторяемость жизни полная, и при этом – абсолютная новизна каждого мгновения. У меня есть любимая присказка, произнесу ее по-украински: «Воно то мабуть так. Воно то не без того. Потому что – що ж». Кто хочет, тот поймет.

Немного биографии

Известный уральский художник Юрий Филоненко родился в Луганске. С детства увлекся рисованием. Окончил Украинский полиграфический институт, в 1974 году по распределению приехал в Свердловск. Работал в Среднеуральском книжном издательстве, являлся художественным редактором журнала «Эксперт-Урал» в пору его рождения и становления, журнала «Уральский федеральный округ». Работает в книжной, станковой графике и живописи. Имеет огромное количество грамот и медалей по книжной иллюстрации. Лауреат премии губернатора Свердловской области в области литературы и искусства. Персональная выставка «Солнечный дождь» представляет произведения разных десятилетий. Собранные вместе, они подчеркивают своеобразие и неповторимость стиля автора.

Опубликовано в журнале «Эксперт-Урал», в альбоме работ Юрия Филоненко